Даниил Светлов (Amatory): «Голубых огоньков» от нас не дождутся!

20 ноября в 13:00 в магазине "Media markt", расположенном в Торговом Центре "Золотой Вавилон" на проспекте Мира, состоится московская автограф-сессия группы Amatory.

О новом альбоме "Инстинкт Обреченных" «Новостям шоу-бизнеса NEWSmusic.ru» рассказывает барабанщик группы Даниил "Stewart" Светлов.

- Вы сами признали, что в вашем новом альбоме «Инстинкт обреченных» наблюдаются элементы мейнстрима. А как вообще сочетается альтернатива и мейнстрим, ведь это, казалось бы, совершенно противоположные понятия?

- Достаточно легко, так же как и электронная музыка сочетается с тяжелой. Вы можете послушать, например, группу «Attack Attack!»: ребята сочетают бесконечное электронное «музло» с абсолютно новыми тенденциями тяжелой музыки. Очень забавно, на мой взгляд, получается.

Amatory 2010
Amatory. Состав 2010. Фото: Мария Митрофанова

- Мейнстрим – это явление губительное для музыкальной культуры?

- На мой взгляд, для музыки сейчас губительно то, что происходит в андеграунде. Я говорю о группах, которые появляются как грибы после дождика и ничем не отличаются друг от друга, кроме названий. А мейнстрим – это нормальное явление, рассчитанное на тех людей, которые не слушают музыку, так как слушаем ее мы, то есть на тех людей, которые слушают ее по радио и телевидению.

- Новый альбом вы снова записывали с датским саундпродюсером Туе Мэдсеном. Откуда такой интерес к специалистам из Дании?

- Просто так получилось, что два человека, с которыми мы бы хотели работать, живут в трехстах километрах друг от друга в Датском королевстве. Сначала мы поработали с Якобом Хансеном, а потом появилась возможность поработать с Мэдсеном, и мы ее, конечно, не упустили. Новым нашим альбомом я доволен на сто процентов.

- Действительно в Европе совершенно иначе смотрят на музыку, чем в России?

- Это довольно емкий вопрос. Если брать написание музыки, то сейчас этот процесс стандартизировался: например, если в Африке какое-нибудь отдаленное племя научится играть на инструментах, с помощью которых можно делать тяжеляк, то за короткий срок они налепят без труда песен на альбом. А если брать музыку в общем и целом, то в каждом отдельно взятом регионе свой подход. Впереди планеты всей, конечно, Америка, потом Европа и мы. Мы не совсем в аутсайдерах, но далеко не в первых рядах из-за всей этой истории с железным занавесом. Мы не смогли поддержать мировую рок-волну, которая была в 60-80-ые, и, соответственно, изобрести какое-то свое явление, поэтому дела сейчас обстоят так, как они обстоят.

- Но вы с оптимизмом смотрите на будущее нашей рок-музыки?

- Да, я на любое будущее смотрю с оптимизмом и не считаю, что наша музыка плохая или какая-то там недостойная. У нас есть множество групп, которые в два счета могут надрать задницу Западу. Вопрос в том, насколько сильно эти группы стремятся делать промо за рубежом. Как правило, им это не нужно. Но я уверен, что настанет день, когда все европейские и западные группы будут ездить в Россию, а наши музыканты тем временем будут завоевывать Европу и Америку.

- У вас сменился вокалист. Смена голоса – это всегда болезненный процесс для группы. Не боялись, что поклонники не примут новый вокал?

- Я бы сказал, что лично для меня этот процесс прошел не очень болезненно, потому что я не особо думал о том, что скажут люди вокруг. Для меня главным было, чтобы нам пятерым, включая нового вокалиста, было комфортно вместе играть. Люди реагируют по-разному: кто-то говорит, что все круто и они давно ждали глобальных изменений, способных освежить группу; а кто-то наоборот утверждает, что для него Amatory больше не существует, потому что нет Игоря. Каждый имеет право на свой выбор.

Но я хочу сказать, что многие неправильно видели в Игоре такого человека, который делает в группе все и сразу: пишет тексты, музыку, у него татуировки и он классный. Игорь действительно делал для группы многое, представлял нас и на сцене, и в клипах, и везде, но нельзя забывать о том, что в группе пять человек. Мы не boys band, в котором есть Джастин Тимберлейк и все остальные. Группа Amatory – это весь состав, и мы все делаем вместе.

- Но мне вообще кажется, что это проблема нашего русского менталитета – воспринимать вокалиста как лидера группы.

- Ну это везде так. Вокал – это вербальная часть музыки, которую слушатель воспринимает лучше всего. Вокалист - ключевой человек в группе, потому что он говорит с людьми, а остальные… На них можно смотреть, восхищаться их умением играть либо критиковать их неумение, поэтому любой вокалист, какой бы он ни был, всегда будет на ступеньку выше остальных музыкантов.

- Говорят, что Игорь Капранов сейчас закрылся от общения не только с вами, но и вообще со всеми своими знакомыми. Это действительно так?

- Да. Может быть, он сидит и думает: «Я еще месяцок подожду, а потом возьму и дам эксклюзивное интервью». Все может быть, но я не знаю, о чем он сейчас думает. Он в монастыре, и я надеюсь, что ему хорошо и гармонично сейчас и он не испытывает каких-то сомнений по поводу того, стоило ему уходить из мирской жизни или нет.

- Его уход из группы, получается, опровергает мнение о том, что рок и церковь могут сосуществовать вместе.

- Я вообще считаю, что не стоит увлекаться церковью с той фанатичностью, с которой это делают многие наши музыканты, и тем более писать об этом песни. Я понимаю религиозных людей, конечно же. Психологи говорят, что надо молиться, чтобы снять уровень тревожности и легче переживать будни. Но я все-таки сторонник того, чтобы оставлять музыку в стороне от религии. Она не должна выступать не за, не против. Любая религия – это хорошо, любой религиозный фанатизм – это плохо…

- Кстати, как относитесь к недавней встрече Медведева с музыкантами?

«Я вообще русский рок не слушаю, но для меня в этой области первые номера – это ДДТ и Алиса, а вся эта туса, которую собрал Медведев, или на которую, наоборот, его пригласили, мне кажется, просто пыталась договориться с властью»

- Я не знаю… Те, кто были на этой встрече, для меня не являются авторитетными и грандиозными персонами в российском шоу-бизнесе. Пожалуй, кроме Гребенщикова. Я вообще русский рок не слушаю, но для меня в этой области первые номера – это ДДТ и Алиса, а вся эта туса, которую собрал Медведев, или на которую, наоборот, его пригласили, мне кажется, просто пыталась договориться с властью. Это страх перед тем, чтобы быть против. Но это только мое мнение. Песчинка на пляже. Впрочем, наверное, это хорошо, что Дмитрий Анатольевич, который в детстве был моим соседом, слушает Deep Purple. Это говорит о том, что у него хороший музыкальный вкус.

- А у вас есть вопросы к президенту?

- Да. Почему он переехал из Купчино в Москву? Пора бы уже перенести столицу в Санкт-Петербург. На самом деле масса вопросов, но мне бы их никто не дал задать.

- Давайте вернемся к альбому. Вы очень любите выпускать синглы. То есть вы не согласны с тем, что альбом хорош только тогда, когда на нем абсолютно все песни новые?

- Просто так получилось. Интернет-сингл «Багровый рассвет», который выходил в прошлом году, мы включили в новый альбом потому, что это очень хорошая песня, и раз у нас сменился вокалист, то почему бы ее не записать с ним, черт возьми? Она стала звучать немного по-другому, в концепте нового альбома, поэтому мы и решили включить ее в «Инстинкт обреченных».

- Альтернатива – это музыка не для радио. Когда работали над новым альбомом, думали о том, чтобы какую-то песню специально подогнать под формат?

- Вообще нет. Когда мы писали музыку, то совершенно не думали о том, чтобы какая-то песня была помягче, а какая-то пожестче. Мы просто делали так, как лежало у нас на душе. Если брать прошлый альбом, то определенное давление со стороны менеджмента мы испытывали. Они ковырялись в тексте «Дыши со мной» и говорили: поменяйте это слово, поменяйте то, иначе не пойдет на радио. В этот раз нам было абсолютно все равно, возьмут или не возьмут нас в ротацию. И я счастлив. Потому что бегать за форматом и следить за сменой руководства на наших радиостанциях – это то же самое, что пытаться модно одеваться каждый день, причем так модно, как никто никогда еще не одевался. Все эти руководители и форматы меняются быстрее, чем настроение у дамы в положении беременности. Все прекрасно понимают, что народную любовь не купить ротациями и хит-парадами. Всем пофигу, на каком месте находится песня, если она не нравится людям. Если нравится, то ее будут петь тысячи людей на концерте, и пусть о ней ничего не знают те, кто слушают музыку только по радио.

- То есть к вашим многочисленным наградам вы тоже относитесь равнодушно?

- Ну это, конечно, приятно, когда нас отмечают как исполнителя года или нашу песню признают хитом года. Но это все настолько относительные понятия, зависящие от того, сколько человек не поленилось зайти на сайт и проголосовать, что считать результаты объективными не стоит. Я рад, что у нас есть этот список определенных заслуг, но это не то, за чем я гнался. Есть масса групп, которые не получали никаких премий, но при этом их любят миллионы людей.

- Ваш новый альбом получился очень психологичным: там есть и песня о разговоре с мертвыми, и песня о шизофрении. Вы согласны с мнение Виктора Цоя о том, что «мы все сошли с ума»?

- Скорее с фразой американских психоаналитиков: «Это все в твоей голове». Мне кажется, что в этих песнях есть кусочек больного разума, который можно найти в каждом из нас. И каждый именно в этих композициях найдет что-то близкое для себя.

- Новый альбом называется «Инстинкт обреченных», а ваше название переводится как «любовный». Какая связь между любовью и инстинктами?

- Сложно сказать, как название альбома сочетается с названием группы. Мы особо не думали об этом и назвали альбом просто так, как захотели. Хотя, конечно, определенный контраст между названием группы и текстами присутствует.

- По вашим ощущениям, в современном обществе больше инстинктов или любви?

- Мы все идем к тому, чтобы больше было инстинктов. Мы деградируем обратно в сторону тех, от кого появились. Это признанный факт. Все наши изобретения направлены на то, чтобы избавить человека от лишних усилий. Возьмем хотя бы iPad. Зачем париться, если все есть под рукой и можно писать картины, слушать музыку, читать книги. Мы идем по дороге облегчения нашей жизни, а ведь к прогрессу вели именно те занятия, которыми занимался человек. Сейчас общество делится на тех, кто изобретает «облегчатели» и тех, кто их потребляет. Первых, разумеется, меньшинство. Скоро все будет на инстинктах. Будем ходить на четвереньках, заниматься размножением и есть.

- То есть лень – это не всегда двигатель прогресса?

- Как раз наоборот: лень – это двигатель прогресса, ведущего к тому, чтобы общество регрессировало.

Amatory - Инстинкт Обреченных
Amatory - Инстинкт Обреченных

- У вас на обложке нового альбома изображена змея и черепа. Лично у меня возникают ассоциации с Вещим Олегом. А какой смысл в это изображение вкладывали вы?

- Змея – это символ многогранный, в нем много и хорошего, и плохого. Сложно сказать, что здесь самое главное для меня. Мне вообще кажется, что оформление альбома очень гармонирует с его содержанием.

- Будете как-то бороться с пиратством? Многие группы ведь сейчас наоборот стараются выкладывать свои записи в Интернет, считая, что пусть это лучше сделают они, чем какие-то посторонние люди.

- Это как родители, которые предлагают своему сыну приводить девочек домой, чтобы они не шарились по парадным. На самом деле, я считаю, что с этим бороться бесполезно. Наш альбом в хорошем качестве, со сканами обложки все равно выложат там, где их обычно выкладывают. Интернет для музыки – это и хорошо, и плохо. Хорошо, что альбом расходится везде. Плохо, что везде он расходится бесплатно. И это убивает дисковую индустрию и вообще мешает развитию музыкального бизнеса. Я говорю это не потому, что мне вот нечем платить страховку за мой Лексус. Нет. Просто из-за пиратства стала более раздробленна вся музыкальная индустрия, меньше денег стало вкладываться лейблами в проекты, из-за чего снизилась популярность многих достойных групп.

- В записи вашего альбома принимал участия клавишник группы Animal Джаz, что очень неожиданно, потому что с этой группой вы делаете совершенно разную музыку. А кто еще из отечественных неальтернативщиков вам интересен?

- Ну, группа Animal Джаz в первую очередь, потому что они наши старые друзья и делают очень крутую музыку. Мы записывали новый альбом в одной студии с ними, через стенку. Вот мы и предложили Саше записать клавишные партии для песни «Я слышу голоса миллионов». Очень здорово получилось!

А вообще я люблю хип-хоп. Например, «Касту». Очень давно слушаю эту группу. Вообще в нашей стране много исполнителей, которые не относятся к тяжеляку, но делают при этом интересную музыку. Noize MC тоже очень классный парень. Считаю, что он скоро всех порвет. Баста тоже… Хотя мне больше нравится его творчество под ником «Ноггано».

- Это правда, что одновременно с записью альбома вы писали диплом о музыкальных субкультурах?

- Я и сейчас нахожусь в процессе работы. Мне не удалось получить диплом вовремя, и поэтому я сейчас этим плотно занимаюсь, настолько плотно, насколько это позволяет мой график. Я, кстати, сейчас читаю много аналоговой литературы, а не ковыряюсь в Интернете.

- Вы за или против субкультур, ведь по сути они раскалывают общество?

- Субкультуры же тоже бывают разные. Бывает субкультура литейного завода против субкультуры сталеварочного завода, которые могут абсолютно легко выйти и драться цех на цех. Дробление общества происходит не из-за субкультур, есть другие, более деструктивные факторы, влияющее на это. А то, что у нас есть панки, металлисты и вся эта огромная музыкальная туса – это совершенно ни на что не влияет.

- Из многих субкультур люди быстро вырастают, потому что им становится тесно в ее границах. Возможно представить, что однажды и вам станет тесно в пределах альтернативы?

«Никаких «Голубых огоньков»,никаких прямых эфиров под фанеру от нас не дождутся!»

- Я вообще не воспринимаю альтернативу как субкультуру. Когда-то у нее были отличительные элементы, но я уже давно не хожу с косичками и в широких штанах, я давно уже не одеваюсь как-то слишком ярко и броско. Я не отношу себя к отдельно взятой субкультуре. Я расширил круг своей аудиотеки и не собираюсь слушать что-то только одно, считая всех остальных идиотами. Я знаю, что я не из главенствующей музыкальной культуры, и уже это мне греет душу. Моя музыка не такая, к какой привыкли обыватели. Никаких «Голубых огоньков», никаких прямых эфиров под фанеру от нас не дождутся! Нам уже однажды предлагал один их центральных телеканалов сыграть «Дыши со мной» под фанеру, а в фанере сделать полегче гитарки.

- Расшириться, например, до классической музыки, и выступить с симфоническим оркестром, как это сейчас модно, не планируете?

- Честно говоря, никогда не любил выступления рок-групп с оркестром. Я сторонник того, что рок-музыка – это протест. У нас масса песен, в которых я слышу много оркестровых моментов, но я не считаю, что они на самом деле хорошо прозвучат с оркестром.